Время отмщения [HL] - Алексей Волков

И все же почему-то грустно…

Глава 24

Селение располагалось в небольшой котловине среди гор. Сами дома лепились прямо на безжизненном склоне один над другим. Здесь было мало пригодной к освоению земли, и надлежало использовать каждый ее клочок с наибольшей пользой.

Пробегавшая поблизости небольшая горная речушка давала достаточно воды, остальное решало трудолюбие поселившихся здесь людей. Работали не покладая рук, поэтому, несмотря на все трудности, богатства не нажили, но кое-какой достаток был.

Хотя территория принадлежала чужому государству, жители селения считали себя вольными и не обязанными платить какие-то налоги. Местные властители давно перестали обращать внимание на сельское хозяйство. Своего давно не было, и даже на самовольных поселенцев уже много лет смотрели сквозь пальцы. Попробовали бы хозяева Благодатных Земель заявиться сюда! Каждый селянин прекрасно помнил, как в родных краях их пугали предками элостян, и за одно это могли встретить их ослабевших потомков по полной, так, чтобы в следующий раз было неповадно здесь появляться.

Но когда порою из-за гор удавалось прийти какой-нибудь группе, им помогали насколько возможно. Как же иначе, если уже давно сюда являлись не новые поселенцы, с теми было бы сложнее, а мстители, люди, которые стремились отомстить за многовековые обиды. Правда, месть пока выходила достаточно мелочной и не могла всерьез поколебать некогда грозное государство, но капля камень точит, и надо же когда-нибудь начинать!

Иногда кое-кто из молодежи внимал пришельцам чересчур пылко, а затем присоединялся к воинам. Таких парней обычно не удерживали. Нельзя противиться воле Неназываемого, и уж тем более самое святое из чувств мужчины — это благословенное пламя мести, помноженное на веру в пророчество о гибели всех неверных.

Очередной отряд заметили сразу, едва он вышел на тропку из-за скалы. Полсотни бойцов брели вереницей один за другим, между ними трусили ишаки с поклажей, да и сами люди по количеству переносимого мало чем уступали четвероногим помощникам. Каждый путник тащил на себе разнообразное оружие и сверх того — кучу припасов. В дороге необходимо многое, а если путь лежит по едва населенным местам, поневоле постараешься взять с собой все, что может понадобиться.

Полсотни воинов — это много, учитывая, что последние года два горы редко одолевал десяток мужчин кряду. В основном — для разведки, а тут количество было вполне достаточно для какой-нибудь не слишком большой операции. Большие же не проводились до сих пор никогда.

Почти все жители селения лишь пару раз оценивающе посмотрели в сторону приближающихся пришельцев и тут же вернулись к своей работе. Где-нибудь в иных более благодатных землях селянин и может позволить себе лишний денек отдыха, но здесь, чтобы прокормить семью, требовалось одно — непрерывный труд на протяжении всего сезона. А после, когда работы на полях поневоле сойдут на нет, можно будет немного побездельничать.

Лишь дети, те, которые уже могли ходить, но еще не годились на роль помощников, стали собираться в небольшие стайки, устремившиеся навстречу идущему отряду. И посмотреть на гостей интересно, и живет в детских сердцах надежда получить какой-нибудь гостинец. Дети, что с них возьмешь?

Путь занял не так мало времени. Лишь когда идущий первым высокий худощавый мужчина с длинной разукрашенной сединой бородой и широким крупным носом почти дошел до нижнего дувала, за которым начинались дома селения, навстречу ему вышли четверо старцев.

— Да будет благодать Неназываемого на ваших полях и в ваших душах, — мужчина провел руками по лицу в приветственном жесте, а затем приложил ладонь к тому месту, где билось сердце.

— Давно тебя не было в наших краях, Низим, — степенно ответил один из старцев, перед этим повторив все жесты гостя. — Мы уж думали, не сложил ли ты где голову, или, может, уже давно осел в иных местах.

— Дела, — односложно пояснил Низим.

Спрашивать, какие именно, было верхом невежливости.

Старцы лишь важно кивнули в ответ. Между тем все же стали потихоньку подтягиваться мужчины, работа — работой, но на несколько сот ударов сердца перерыв сделать можно. Надо ведь узнать, что происходит в мире, лежащем за селением! А дети давно вились вокруг пришедших пропыленных воинов.

— Зато теперь у меня есть важная новость, — объявил Низим уже иным, громким голосом, и селяне заинтересованно вытянули головы, стремясь самолично услышать, что привело сюда на этот раз довольно популярного в горах человека.

Последний встал так, чтобы его видело как можно больше народа, окинул взглядом растущую толпу, немного подождал припозднившихся и бросил два слова, после которых наступила тишина:

— Время пришло.

Ночевать под открытым небом было страшно. То ли так решила судьба, то ли они плохо рассчитали время, но вечер застал их посреди безжизненной пустыни. Только камни самой разной величины, этакие зародыши скал, возвышались тут и там, отбрасывая длинные тени на окружающее их крошево всякой мелочи напополам с песком, да уходила вдаль дорога.

Но если подумать, останавливаться ночью в лесу еще страшнее. Только и жди, когда из чащи выскочит какой-нибудь хищник, ведь должны же они где-то водиться, и почему бы им не забрести поближе к дороге в надежде на добычу? Днем, и то бывало не по себе от того, что по сторонам стеной стоят деревья и вплотную надвигаются кустарники, а уж ночью…

Нет, уж лучше камни! Они хоть ничем не могут угрожать двоим путникам.

Обоих мучила жажда. Лишь раз, почти в самом начале пути, им попался небольшой ручей, но тогда они еще боялись пить вольно текущую воду. Потом, пройдя какое-то расстояние под солнцем, путники были согласны и не на такое, но лесок давно остался позади, и вокруг, куда ни кинешь взгляд, были лишь песок да камни, камни да песок. Малопригодные субстанции для утоления жажды.

Темнота грозила вот-вот обрушиться на мир, делая выбор до скудости невеликим: либо поискать некое подобие местечка для отдыха, либо так и оставаться на дороге.

Последнее смущало. Дороги использовались по назначению крайне редко, главным образом для автоматического транспорта, доставляющего грузы, но вряд ли кто решит продолжать поставки на блокированную заставу, благо запасов на ней должно хватить на несколько месяцев. Потому надежды остановить каким-либо образом мчащийся в ту или иную сторону грузовик не было. Зато тогда будешь все время на виду, откуда ни посмотри, а кто может проходить по дороге или параллельно ей, как не дикари с той стороны границы? А уж чем закончится такая встреча, гадать не требовалось. Можно даже не заметить, как разбойники подползут с нескольких сторон. Для них дикая природа — дом родной, звериного в натуре каждого из жителей зарубежья гораздо больше, чем человеческого, следовательно, все преимущества будут на стороне нападающих. Даже стрелять не станут, просто подкрадутся и зарежут своими огромными ножами.

Бедные путники при этой мысли словно ощутили входящее в тело острое железо, боль в разрываемых внутренностях и потому, не сговариваясь, свернули с дороги в поисках более укромного убежища. Они вообще мало говорили, да и понятное дело — усталость. Попробуй, пройди столько!

— Может, здесь? — без особой уверенности Ялан указал на небольшую котловину, этакую ямку, дополнительно прикрытую со стороны дороги каменистым обломком без малого в рост человека.

— Может, — столь же неопределенно отозвалась Браминда.

Дно котловины было присыпано наметенным сюда песком, что хотя бы немного могло смягчить твердость почвы.

Ялан осторожно спустился, поставил сумку и сам устало уселся рядом. Для него переход являлся подвигом. Добавим — вынужденным.

— Слушай, давай попробуем еще раз вызвать по связнику мобиль из Хитхана, — робко предложила женщина.

— Угу. Если учесть, что застава блокирована, пошлют тебе сюда что-нибудь! Как бы в ответ не отключили не только связники, но и платежные карточки. Вот тогда будет тебе связь!

— Но мы же не дойдем… — жалобно протянула Браминда.

Усталость заставила ее сесть рядом с Яланом.

— Нам бы отсюда подальше убраться, а там сможем и мобиль вызвать, — постарался обнадежить мужчина. — Не могут же они лишить связи все земли, за пределами города!

Он извлек из сумки консервы и протянул спутнице банку.

— На, поешь.

— Вот если бы попить…

Есть действительно не хотелось. Ноги гудели, во рту стояла сухость, одежда намокла от пота.

— Где же мы найдем воду?

Сил разговаривать не было. Как и желания спать. Зато, едва начало темнеть, стал подкрадываться страх. Пока светло, тоже было не очень весело, но там хоть обзор имелся, да и движение избавляло от всех сильных чувств. А тут — только и жди, когда подкрадутся враги.